Интервью с Питером Хэммиллом
Анил Прасад (Anil Prasad) для Innerviews
2013 год


Innerviews

Данное интервью взял у Питера Хэммилла журналист Анил Прасад (Anil Prasad). Опубликовано на сайте Innerviews (Music Without Borders) в начале 2013 года. Автор перевода на русский язык - Микаэл Абазян (mikayelabazyan@yahoo.com).

Перепечатка и использование перевода этого интервью или же его отдельных частей возможны только в случае разрешения автора, переводчика и сайтов Innerviews и Русской страницы Питера Хэммилла и Van der Graaf Generator.


Peter Hammill

Питеру Хэммиллу не нужно никому ничего доказывать, только лишь самому себе. В свои 64 года он продолжает пребывать в лучшей форме, записывая и выпуская одни из лучших альбомов в своей 46-летней карьере. Будучи сооснователем и основным автором песен группы Van der Graaf Generator, британский певец, композитор и мультиинструменталист прочно обосновался на прогрессивной рок-сцене. Созданная в 1967 году группа представляет собой эпитому бескомпромиссного арт-рока. Авантюрная и жанроигнорирующая музыка группы, содержащая сложные тексты и драматический вокал Хэммилла, снискала широкое признание критиков и ряды верных последователей по всему миру.

Первоначально группа распалась в 1978 году (1978 год дал старт 26-летнему перерыву в творчестве группы, а до этого группа прекращала свою деятельность несколько раз. Вспомним хотя бы, что она распадалась после случая с кражей аппаратуры в середине 1969 года, да и в 1972 году было не менее серьезное объявление о прекращении ее деятельности. - Прим. пер.) и была реформирована в 2005 году для записи альбома Present, на котором Хэммилл входил в воссоединенный состав вместе с клавишником Хью Бентоном, барабанщиком Гайем Эвансом, и саксофонистом Дэйвидом Джексоном. С уходом Джексона группа в 2008 году была сокращена до трио. (Еще одна неточность: о том, что Джексон перестал быть участником группы, было объявлено на рубеже 2006-2007 годов, а первое выступление группы в составе трио состоялось 1 апреля 2007 года. В 2008 году же вышел в свет первый студийный альбом трио. - Прим. пер.) На протяжении большей части своего существования саксофоны Джексона занимали ключевое место в звучании группы. Давние поклонники задумались о том, что же произойдет с группой при таком изменении состава. Однако они были приятно удивлены, когда группа вновь предстала с двумя сильнейшими достижениями в своей карьере - альбомами Trisector (2008) и A Grounding in Numbers (2011). Альбомы сосредоточены на ярких рок-композициях, полных креативными аранжировками, ошеломляющим групповым взаимопониманием и пышущей энергией. На этих записях мы слушаем игру музыкантов, продолжающих в свои 60 с лишним двигаться вперед без намека на ностальгию или почивание на своих лаврах. В типичном для Van der Graaf Generator стиле, группа сделала еще одно отклонение от главного курса, выпустив в 2012 году экспериментальный альбом с инструментальными композициями под названием Alt.

В качестве сольного исполнителя Хэммилл выпустил десятки альбомов, отражающих невероятное разнообразие музыкальных направлений и интересов. Он исследовал мир импровизационной музыки, написал песни для сольной гитары или сольных клавишных, оперу, саундтреки, электронную музыку, а также работал в прямолинейном роковом ключе. В числе последних релизов входят PNO GTR VOX BOX - семидисковая подборка сольных исполнений, и Consequences - темный, угрюмый студийный альбом, который исследует опасности предположений и нечувствительности, а также хаоса, который может возникнуть вследствие этого. Это полностью сольный диск, в котором Хэммилл описывает жизненные истины в рамках минималистичного аккомпанемента гитары и фортепиано, с добавлением перкуссии и каскадов вокальных слоев.

АНИЛ: Говоря о творчестве, последние несколько лет у вас проходят с большим энтузиазмом. Расскажите о том, откуда вы черпаете вдохновение, питающее всю вашу деятельность.

ПИТЕР: Я думаю, что здесь дело в обретении себя в мои золотые годы. Также играет роль тот факт, что моя карьера делится на две разные половины. Одной из них является сольная работа, другой - работа в трио Van Der Graaf Generator. Вместе они придают мне творческие силы. Переход от одного состояния к другому дает энергию.

АНИЛ: Как происходило создание Consequences?

ПИТЕР: С каждой новой пластинкой я пытаюсь сделать нечто иное. После 46-летней карьеры это может показаться немного абсурдным. Вам может казаться, что запись - это рутинная работа, но для меня это не так. Уникальность этой работы состоит в том, что на момент начала записи все песни уже были написаны, хотя это все-таки немного текучий процесс. Например, минута, когда я сажусь, чтобы записать наброски на пианино, вполне может оказаться в конечном результате. Вообще, в прошлом у меня бывало в начале по три или четыре мелодии, и потом я доверялся музе на то, что в процессе записи появится что-нибудь еще в той или иной форме. На этот же раз у меня уже были все песни, вплоть до их очередности. Это произвело уникальный эффект. Раньше я брал партию пианино, гитары или же шумовой фрагмент, и, имея такую вот заготовку, я начинал работу. На этот раз, в силу завершенности песен, я начинал с записи вокальной партии. Как правило, вокал бывает записанным в течение последних 100 метров полуторакилометровой дистанции. Но так как вокал присутствовал с самого начала, все остальное уже в свою очередь строилось вокруг него, а не наоборот, когда вокал появлялся под конец работы и восседал на вершине всего. Очень интересно было создавать бэк-вокалы. Мне всегда нравилось работать над бэк-вокалами, и в этом случае у меня было много разных песенных идей, к которым я мог бы обратиться, потому что основной вокал уже был на своем месте. То же самое произошло и с гитарами. Они также поддерживают ведущий вокал, плавно появляясь и исчезая. По существу, вот таким образом в течение шести-восьми недель и появился альбом Consequences.

Я обнаружил, как всегда, что содержание работы отражает то, чем именно я бываю увлечен в течение определенного жизненного этапа. Я никогда не приступал к записи или к написанию материала, думая "вот об этом я хочу рассказать". Я обнаруживаю то, о чем я хочу рассказать, в ту минуту, когда сказанное выходит из моего рта. Именно тогда и обнаруживаются истории и области человеческого взаимодействия, которые интересуют меня в данный момент времени. В данный конкретный период, я думаю, что написание имело также и общий аспект. В альбом вошло несколько немного странных историй о преследовании, случайно посетивших меня. Я спешу сказать, что ни я, ни кто-либо из знакомых мне лично не подвергался преследованиям за последний год или около того, но это есть аспект современной жизни, с которым людям приходится иметь дело.

Peter Hammill

АНИЛ: Насколько распространенной был для вас проблема преследования в прошлом?

ПИТЕР: Раньше, в 70-е года, было предостаточно чокнутых людей. Это были чокнутые времена, да и я тогда был более заметной социальной фигурой. Меня явно не преследовали, но в те дни встречались довольно сдвинутые люди. Я упаковывал такие истории в своем багаже "на потом" и прятал их. Один из инцидентов, реально имевших место, описан в песне "Scissors" из альбома Consequences. Произошел он на площади Таймс-сквер, тогда когда она действительно была Таймс-сквер. (Таймс-сквер - площадь в центральной части Манхэттена в Нью-Йорке. В 60-70-е годы XX века считалась достаточно опасным местом. См., например, соответствующую статью в Википедии. - Прим. Сергея Петрушанко) Я видел их - такие массивные шестидюймовые ножницы, которые одна женщина угрожающе держала, прося еду у светофора, как раз в тот момент, когда мы отъезжали от нее. Произошла эта история еще в 1975 году и с тех пор пребывала со мной. (Есть предположение, что это событие произошло в 1976 году, когда группа в первый раз посетила североамериканский континент и 18 октября дала единственный концерт в США в Нью-Йорке. - Прим. пер.) С тех пор я сделал бесчисленное множество альбомов, но она не проявлялась вплоть до Consequences. Может быть, это было потому, что я думал, что я должен написать рассказ, а не песню. Возможно, это было и потому, что я не находил тот музыкальный элемент, который превратил бы это в приемлемую историю. Мне не хочется писать в своей песне: "Вот история, которая произошла со мной". Намного лучше, когда идея возникает таинственным образом, хотя иногда этот процесс может длиться десятилетия, прежде чем история оказывается готовой появиться в песне.

АНИЛ: Как, по-вашему, раскрывается эволюция вас как поэта-песенника в альбоме?

ПИТЕР: Я думаю, что одной из тех вещей, которые дают мне энергию, в последнее время является то, что я не стремлюсь эволюционировать как поэт-песенник. Я не думаю об этом. Я стараюсь, чтобы каждый альбом получался иным. Я не делаю этого, оглядываясь на то, что я сделал в прошлом. Очевидно, что у меня есть какое-то представление о том, каким был мой последний альбом, а я создал приличный объем работы, особенно за последние пять-шесть лет. Когда в 70-е года я начал делать полностью сольные записи на четырехдорожечный магнитофон, одним из моих желаний был отказ от идеи записывать исполнение. В те дни, когда вы шли в студию записываться, вы отдавались этому событию жизнью и душой. По контракту вам позволялось быть в студии в течение шести часов или около того. Мне кажется, каждый отвлекался от своей цели в силу того, что он фактически исполнял для остальной части вашей группы, продюсера, инженера и друзей, которые там находились. Они знали о вашем эмоциональном и психическом состоянии, в тот момент, когда вы ждали момента начала записи вашего трека. После они оценивали результат записи этого трека с пониманием вашего состояния на тот момент. Когда я начал делать сольные записи, я постепенно осознал, что могу избавиться от этого всего и просто попробовать сделать само исполнение главной вещью в процессе. Это есть результат жизненного обучения. До сих пор меня все еще волнует то, что я делаю. Однако я не пытаюсь хвастаться перед кем-то посредством исполнения. Тут дело скорее заключается в акте написания песен и в игре. Я всегда ставил цель быть музыкантом на третье место в списке вещей, которые я делаю. На первое место я бы поставил написание песен, на второе - пение, и на третьем месте - я как музыкант. Говорю так потому, что я полностью самоучка. Я ритм-гитарист и ритм-пианист, а не какой-нибудь ведущий исполнитель, но мне очень нравится играть. Мне также очень нравится опыт обучения игре и дальнейшего познания своего голоса. Я не виртуоз голоса, однако, определенно есть что-то такое, что я могу сделать лучше, чем многие виртуозы. Поэтому я пытаюсь исследовать все это одновременно, не пытаясь отследить самого себя и понять куда, на мой взгляд, я направляюсь. По правде говоря, мне просто до сих пор доставляет удовольствие пребывать в моменте создания. Меня по-прежнему захватывает, когда я сам удивляюсь от того, когда что-то действительно срабатывает, как, например, когда подбираешь слова, которые сочетаются с мелодией, или когда найдена правильная мелодия.

АНИЛ: В прошлом году вы выпустили PNO GTR VOX BOX, семь компакт-дисков, полностью состоящих из живых сольных выступлений, разделенных по темам. Это потребовало принятие во внимание всего вашего каталога в целом. Расскажите о том, как складывался этот процесс.

ПИТЕР: В создании этой подборки я с самого начала руководствовался живыми исполнениями. Идея зародилась до начала моего японского турне, сфокусированного в Токио. (Речь идет о японском турне в июле 2010 года - Прим. пер.) Я неоднократно давал там сольные концерты, а на этот раз они происходили в тандеме с возрождением Van der Graaf Generator-а. Это предоставило мне довольно интересные варианты развития событий. Четыре вечера подряд я играл на рояле, а не на электрическом пианино, в одном очень приятном, но очень маленьком джаз-клубе в Токио. В своем большинстве аудитория была неизменной каждую ночь, что также выдвинуло определенные требования и обязанности менять ситуацию.

Я приступаю к подборке репертуара каждого концерта за пару часов до его начала. Каждый раз бывает сыграно определенное количество новых песен, но я также люблю возвращаться назад и заново открывать что-то из старого материала. Я никогда не делаю два одинаковых концерта подряд. Когда же я обдумывал репертуар в этот раз, я подумал, что может быть мне стоило бы иметь определенную тематизацию для этих концертов. Были выбраны четыре темы. Первой была: "Что если бы я забыл свою гитару?". Идея заключалась в вероятности того, что я оставлю гитару в гостинице или дома, что означало бы исполнение только песен с фортепианным аккомпанементом. Следующей была тема: "Что если бы там не оказалось фортепиано?". В прошлом я пару раз оказывался в такой ситуации. Либо фортепиано бывало полностью непригодным, либо о нем попросту забывали, и поэтому я играл только песни под аккомпанемент акустической гитары. Это было необычно, по крайней мере, для меня. "Что если бы я играл только песни Van der Graaf Generator-а?" - было еще одной темой. Я особо не углублялся в исполнение этих песен в течение своей сольной карьеры. Последняя же тема была самой интересной: "Что если бы я знал, что это будет моим самым последним выступлением?". Не думаю, что всякий исполнитель захочет рассматривать такую идею. Но когда я рассматривал ее, она в свою очередь породила ряд других, любопытных для меня идей. Предполагалось, что я должен пребывать в хорошей форме, а не в каком-то упадническом состоянии, иначе я бы вообще не стал делать шоу [смеется]. Итак, у меня были эти четыре темы, но до своего отъезда в Токио я не решил, что именно буду играть. Я поступил как всегда, а именно подбирал песни за час до выхода на сцену, распределяя их в зависимости от динамики сочетания старых и новых песен.

Для упомянутой подборки дисков я немного сократил записи концертов. Каждый из них длился по 90 минут, но мне нужно было свести их к 60-70 минутам для компакт-дисков. Я начал с четырех тем, и в силу того, что много материала осталось неиспользованным, а также, потому что я значительно увеличил свой репертуар во время обширных гастролей по Европе, я подумал, что можно будет добавить еще два компакт-диска песен, которые я назвал: "Как насчет песен, которые я не играл в Японии?" и "Как насчет песен, которые я убрал из сет-листов?". В создании же седьмого CD я использовал те песни, которые были реальными претендентами на попадание в первый набор, и которые были представлены радикально иными версиями. Я подумал, что они заслужили иметь право голоса, в результате чего и появился диск: "Как насчет лучших альтернативных версий?" Парень, который создал обложку альбома, Пол Ридаут, сказал мне: "Этот альбом в какой-то степени является ретроспективным, не так ли?". И в данный момент, когда я заново открыл для себя метод работы в чисто сольном формате, этот альбом действительно является своего рода подведением итогов. Это как слышать песни такими, какими они были до записи (почти такими).

Peter Hammill

АНИЛ: У меня был разговор с Лео Коттке, в котором он сказал: "После 40 лет занятия музыкой я обнаружил, что еще до того, как я оказываюсь в месте проведения концерта, я ощущаю в воздухе электричество. В зависимости от природы этого электричества, исполнение может возвыситься или провалиться, независимо от того, что я буду подавать на стол". Как вы понимаете такое высказывание?

ПИТЕР: В каком-то смысле я согласен с ним. Но тут все зависит еще и от личного к этому отношения. Как я уже сказал, я начинаю впрягаться в состояние сольного концерта лишь за час до его начала. В этот момент я попадаю на территорию выступления, которое обычно длится около 90 минут, хотя для меня они пролетают, как пять минут максимум. Моя единственная оценка того, было ли это выступление хорошим или нет, сведется к пяти или десяти секундам. И для меня это пятиминутное выступление будет либо фантастическим, либо отвратительным. Это что касается моих сольных концертов. В условиях же группы события протекают намного медленнее. Обстановка накаляется медленнее, потому что процесс включает в себя саундчек, и обычно немного больше нервной энергии накапливается в последние 10 минут перед выходом на сцену, в течение которых Хью Бэнтон и я сам начинаем ходить взад и вперед.

Со мной это происходило много раз в самых разных местах. Для всех, кто делает это на протяжении определенного периода времени, развивается понимание того, что именно по-прежнему позволяет придать жизни смысл. У большинства людей, которые до сих пор, как и я, гастролируют, вероятно, есть семьи, даже если их дети уже стали взрослыми. В течение 90 минут ты пребываешь где-то, а затем у тебя будут еще 22 с половиной часа, которые нужно наполнить смыслом. И вот, ты накапливаешь энергию в ожидании этого момента, и все начинает обращаться по направлению к выступлению. А после него все начинает обращаться в противоположном направлении - дабы оставить выступление позади, что является совершенно иной интересной областью. Разные музыканты могут относиться к этому совершенно по-разному. Но, говоря о позиции Коттке, я согласен, что в воздухе присутствует электричество. Все действительно зависит от того, где вы находитесь.

АНИЛ: Вы упомянули о вечере на тему "Что если бы я знал, что это будет моим самым последним выступлением?". Какое влияние оказывает смертность на дух вашего сочинительства и самой музыки?

ПИТЕР: Мне кажется, отсылка к смертности всегда присутствовала в моем творчестве еще с ранних лет. На мой взгляд, Trisector и, в определенной степени, A Grounding in Numbers также содержат ее. Моя функция как автора лирики в творчестве Van der Graaf полностью отличается от той же функции в сольных работах. Для моего сольного материала я могу написать обо всем, что овладевает моим воображением, и следовать за этим туда, куда оно меня поведет. Работая же в группе, становишься ответственным за то, чтобы предложенный материал собрал бы кворум во всей группе. Этого легче достичь, когда нас всего трое [смеется]. Мы все - 60-летние ребята, которым была дана эта фантастическая возможность и великая честь играть эту все еще интересную музыку и продолжать открывать энергию, которую мы вместе создаем. Очевидно, есть понимание того, что мы - 60-летние, то есть существует определенная степень абсурдности во всем этом. Я же почти что становлюсь ответственным за то, чтобы задокументировать некоторую нелепость того факта, что тело не так молодо, как раньше. В песне All that Before я говорю о том, как мы теряем очки и ключи от машины. Во время самой первой записи после принятия решения попробовать существовать как трио, All that Before, или Specs, как мы часто ее называем, была первой вещью, над которой мы начали работать. У меня была мысль, что песня должна освещать именно эту тему, и у меня уже были некоторые заготовки для текста, многие из которых описывали реальные ситуации. Я помню, как Гай Эванс спросил: "Тут речь действительно идет о потере твоих очков?" Я сказал: "Да, я думаю, что такое вполне может произойти". Он ответил: "Хорошо". [смеется] Так что в том, что мы делаем, есть и нелепость, и радость. В результате все вылилось в жутко-сложную песню, рассказывающую о несостоянии справиться с элементарными жизненными вопросами людям нашего возраста. Нужно признать, что даже огромное количество тех, кто действительно разбирается в несколько более сложных областях музыки, никогда не были в состоянии найти ключ к Van der Graaf, и, вероятно, никогда и не найдут. Большинство людей думают, что здесь все очень мрачно, угрюмо и совсем не весело. Но на наш взгляд, это веселье серьезное, и это уж точно веселье.

АНИЛ: Вы сказали, что не заинтересованы в религиозных вопросах, однако вы все же остаетесь очарованы духовностью. Повлияло ли на это тяжелое состояние вашего здоровья в 2003 году?

ПИТЕР: После моего сердечного приступа в тот год, интерес к духовности у меня, возможно, немного спал. В юности я отошел от католицизма, но сохранил интерес к вопросу "Есть ли цель в жизни?". Когда я в течение четырех дней лежал на спине, не зная, чего ожидать, это было чем-то вроде испытания на прочность. Я был в состоянии: "Хм, я мог бы вернуться назад, дабы вознести молитвы к антропоморфному Всемогущему". Конечно же, все было не так. Врачи объяснили мне, что на начальных этапах сердечного приступа мне предстояло бодрствовать, не засыпать. В течение прошедших лет мое чувство духовности постепенно направлялось в сторону исполнения и создания музыки, что всегда оставалось более высоким уровнем на шкале предназначений моей жизни, а также в списке моего вклада в жизнь во время моего пребывания на планете. Музыка сама по себе не является актом поклонения, но я верю, что в ней есть что-то стоящее. Я нахожусь целиком и полностью вне какой-либо формализованной духовности, но я осознаю, что все это слегка движется по направлению к территории дзен-буддизма. Вот в этой области я все еще сохранил интерес, но поддерживаю его посредством действия, а не созерцания.

Если не рассматривать вопрос исполнения, я также осведомлен и о конечной природе жизни. Я должен сказать, что сердечный приступ идеально подходит для того, чтобы понять, что ты, на самом деле, не бессмертен. Когда я вернулся домой, мои ощущения были: "Здорово! Я жив!", что и описано в альбоме Singularity. Это чувство "живости" является фантастическим, однако просто поражает то, как быстро вы вновь становитесь бессмертными [смеется]. Таким образом, чувство конечной остановки впиталось в каждый из сделанных мной альбомов и отыгранных гастролей. В плане продолжения карьеры на протяжении десятилетий у меня бывало чувство "А может это именно тот раз?" [смеется]. Особенно сильно это наблюдается в Van der Graaf. Хью Бентон никогда не хотел бы знать, может ли быть то или иное выступление последним. Потом происходят также другие жизненные события, например, замужество моей средней дочери в прошлом году. Это как раз то, что "происходит сейчас, и уже более не произойдет" или, по крайней мере, существует надежда на то, что это не случится снова [смеется]. Таким образом, целью является быть осведомленным и жить в настоящем.

Van der Graaf Generator

АНИЛ: Мне показалось интересным, что после выхода в свет Trisector и A Grounding in Numbers, возможно, двух самых доступных альбомов Van der Graaf Generator за всю историю, группа в прошлом году решила выпустить Alt, диск с абстрактными инструменталами. Расскажите, что управляло процессом его создания?

ПИТЕР: Это был довольно долгий процесс. Музыка на альбоме почти что бессознательная, будто она была создана в то время, когда правые полушария наших мозгов были высвобождены. Многое из этого восходит к истокам Van der Graaf. У нас всегда было много импровизации и странной даже для Van der Graaf игры [смеется]. Существует также предыстория, связанная с моей собственной работой над инструментальными пьесами, включающая серию Sonix, Loops and Reels, The Appointed Hour с Роджером Ино, и Spur of the Moment, альбом, который я сделал вместе с Гайем Эвансом. Я бы не сказал, что Alt посвящен исследованию и разработке, это скорее музыка, пребывающая вдалеке от обычных музыкальных форматов. Это всегда было частью ДНК Van der Graaf и также в состоянии вылиться в нормальный для нас продукт. На сегодняшний день мы записываем наши репетиции. Некоторые из запечатленных моментов чудесны, иные просто отвратительны. Затем каждый из нас прослушивает то, что у нас получается, и из этого рождаются идеи, которые и попадают в репертуар. Например, песня "Interference Patterns" из альбома Trisector получилась именно таким вот образом. Открытием в пространстве длиной в одну минуту стал один рифф, который преобразовался во время наложения на другой, что и дало рождение этой пьесе.

Alt включает в себя немного из того материала, который у нас получился во время наших самых первых репетиций в качестве трио в Корнуолле. Мы приняли решение о том, что мы будем пробовать себя в формате трио, и мы захотели посмотреть, какой шум мы способны были произвести. На Alt есть вещи, взятые из этого вот момента обнаружения. Это материал является предшественником того, что пришло следом. Когда мы начинали работать над Trisector, мы не были уверены, какую именно пластинку мы собираемся делать. Некоторые из заготовок, очевидно, были песнями, но был так же и другой материал, так и оставшийся неиспользованным. Тогда мы подумали: "Может быть, мы не хотим, чтобы у нас получился полностью песенный альбом. Возможно, пришло время сделать еще что-то более импровизационное". Как видим, этого не произошло. Поэтому и тут осталось сколько-то вещей, позже использованных для Alt.

По сути, этот проект существовал со времен Trisector. У нас были в наличии разные импровизации, а также более структурированные фрагменты, созданные в процессе. Материала набралось на целый альбом, и мы задали себе вопрос: "Хорош ли он?". Мы думали выпустить его перед A Grounding in Numbers, но решили обратиться к нему как-нибудь в другой раз. Мы ощущали, что "он немного слишком странный даже по нашим стандартам" [смеется]. Итак, мы сделали A Grounding in Numbers, с которого также отпала пара-другая треков. После этого альбома мы решили: "Эта музыка есть что-то неизвестно откуда, но в действительности это и есть то, что мы делаем. И сейчас настало время сделать это". В некотором смысле, с выпуском этого альбома мы подготовили место для того, что придет следом.

АНИЛ: На ваш взгляд, какие территории открыл для группы формат трио?

ПИТЕР: Метод работы трио является очень необычным. Я абсолютно не являюсь музыкантом того же уровня, что и двое других, но у меня есть свои функции и обязанности. На самом деле, в таком составе у меня лично гораздо больше ответственности, чем в любом из более ранних. Началось это с того момента, как мы стали трио, особенно в плане определения того, что мы собираемся делать со всеми теми партиями, о которых до этого все думали как о саксофонных. Я беру на себя некоторые из них, Гай Эванс продолжает на холостом ходе исполнять роль ударника, а Хью Бэнтон принимает на себя все обязанности бас-гитары, аккордов, форм, тонов и цветов. Мы также все время передаем друг другу ответственности. Случаются моменты, когда у нас все рушится, и нам приходится каким-то образом все восстанавливать. Это то, что всегда было частью Van der Graaf - когда рифф идет полностью наперекосяк и нигде более не появляется. В какой-то момент один из нас начинает говорить "Все в порядке. Все, я нашел его! Не волнуйтесь, ребята" [смеется]. Все это действительно восхитительно, и так захватывает, когда такое происходит. Группа по-прежнему развивается, и это прекрасно. Я не думаю, что кто-либо мог себе представить в 2004 году, когда все это возобновилось, что мы окажемся здесь и сейчас, сделав столько записей и отыграв столько гастролей. Это просто великий, великий жизненный опыт.

АНИЛ: Trisector и A Grounding in Numbers - превосходные пластинки, из числа лучших, созданных группой. В них нет ничего ностальгического, они направлены вперед. Я предполагаю, что группа просто ни за что не желает оглядываться.

ПИТЕР: Когда мы собрались вместе мы и не думали акцентировать на этом. В 2004 году, во время нашей первой совместной недели, мы не сыграли ни одной из наших старых песен. Мы не приступали к старым мелодиям, пока не начали репетировать для концерта в Royal Festival Hall, что было уже позже. Когда же мы стали трио, для нас это было своего рода возрождением. Нам было очень важно выйти из ситуации таким вот образом, в то время когда нашим отличительным сольным инструментом в прошлом был саксофон. Мы не имели ни малейшего представления о том, как люди примут такой формат. Наша точка зрения заключалась в том, что у нас были обязательства перед будущим. Да, действительно интересно играть старые вещи, но должно быть сыграно больше нового, чем старого. Во время гастролей 80 процентов нашей программы состояло из новых вещей, и только 20 процентов - из старых. Это чрезвычайно важно. Никто из нас никогда не хотел превращать все это в ностальгический праздник. История восходит к 70-м. Наш первый успех начал приходить в Великобритании в 1972 году с песней "Killer", которая была великой песней на тот момент. (На мой взгляд, здесь есть неточность либо в высказывании Хэммилла, либо в его передаче интервьюером, и правильным было бы назвать 1971 год. Обратимся к хронологии. Песня вышла на альбоме "H to He: Who am the Only One" в декабре 1970 года. Сразу после этого группа в течение 13 месяцев гастролировала по Великобритании, за исключением мая 1971 года, проведенного в Германии и Швейцарии. Первая половина февраля 1972 года прошла под знаком начала вандерграафомании в Италии, после чего еще два месяца группа гастролировала по Великобритании. - Прим. пер.) У нас возникло чувство, что она, словно какие-то оковы, связывала нас по рукам и ногам. Когда же мы собрались вновь для создания Godbluff в 1975 году, мы очень демократично сели со списком новых песен, которые мы собирались играть. Некоторые думают, что Van der Graaf и демократия - разные вещи, но, поверьте мне, мы очень демократичны, и каждый из нас имеет свой голос и силу своего мнения. Так вот, мы проголосовали за те песни, которые каждый из нас хотел бы играть. "Killer" не получил ни одного голоса, и поэтому мы не играли его в течение нескольких лет. Мы не играли ее, пока люди не перестали нас просить сделать это [смеется]. В этот момент можно было заново представить ее как что-то, что мы хотели играть. Таким образом, этот специфичный беспокойный дух, описанный вами, всегда был частью Van der Graaf.

Peter Hammill

АНИЛ: Расскажите, о чем идет речь в песне "Mr. Sands" из альбома A Grounding in Numbers.

ПИТЕР: В концертном зале или же вообще в местах большого скопления людей, где может возникнуть паника, должен быть какой-то не создающий паники в толпе способ оповещения сотрудников о том, что что-то пошло не так. В Британии одним из таких кодовых слов является "Мистер Сэндс". (Sand - песок (англ.). Есть версия, что изначально так звучал намек на то, что надо срочно принести песок для тушения пожара. - Прим. пер.) Если кто-то объявит: "Мистер Сэндс, подойдите к кассе", это может означать что-то вроде угрозы пожара, или, скажем, вероятности заложенной бомбы. Как только работники услышат слова "Мистер Сэндс" они начнут постепенно пытаться уводить людей из здания или перемещать их ближе к пунктам скорой помощи. Спустя шесть месяцев после выхода альбома я сам оказался в метро вместе с женой. Как раз когда мы направлялись к выходу, мы вдруг услышали: "Инспектор Сэндс, пожалуйста, подойдите к билетным кассам". И мы начали двигаться довольно быстро! Вот, собственно говоря, откуда исходит название песни. Все это является частью таинственного мира бытия за кулисами и на сцене, где понятия не столь прозрачны, какими они кажутся. Во время мероприятия магия может как придти, так и уйти в любой момент, поэтому необходимо постоянно быть начеку.

АНИЛ: В 2005 году вы сделали ремастеринг записей Van der Graaf Generator "эпохи Virgin". Опишите подход, использованный вами, и то, как вы использовали современные технические средства.

ПИТЕР: Из-за компрессии звука все стало таким сложным. Мастеринг сам по себе очень часто весьма немузыкален. С другой стороны, с точки зрения моих собственных целей в работе с Van der Graaf, я работал с материалом, изначально созданным для представления на виниловых пластинках. Таким образом, он никогда не был оптимизирован для компакт-дисков. В процессе работы я не думал о стереофилах. Я рассматривал это как хорошую возможность придать музыке немного "мяса". И тут дело не в простом усилении и уплотнении звука. Я представлял результат мастеринга на суд других членов группы, бывших и настоящих, и работа действительно получила одобрение. Я превосходно осознавал тот факт, что еду можно очень легко передержать на огне. Я всегда был сторонником того, чтобы все было потише; если же получается слишком тихо, то можно просто увеличить громкость, покрутив ручку, и подождать, чтобы динамика проявилась на 12 минут позже. И вот тогда музыка будет действительно громкой [смеется].

АНИЛ: В 1994 году вы сотрудничали с Kronos Quartet над произведением Джона Гейста "Музыка Эриха Занна", которые несколько раз исполняли его в Barbican. (Крупнейший в Европе центр исполнительского искусства, расположенный в Лондоне и предоставляющий залы и концертные площадки для исполнителей из всех областей исполнительского искусства - Прим. пер.) Вспомните, пожалуйста, как все происходило.

ПИТЕР: Недавно мы с Дэвидом Харрингтоном из Kronos-а были приглашены на обед, и мы вспоминали то событие, которые было прекрасным и довольно веселым. Kronos давали серию концертов в Саут-Банке, проводимых великим промоутером Дэйвидом Джонсом из Serious Music. Одной из композиций, которую они хотели сделать, была "Музыка Эриха Занна", которая включает в себя живое чтение рассказа. Обычно, где бы они это ни исполняли это произведение, повествование исполнялось артистом, который, вероятно, был также и музыкантом. Таким образом, Дэйвид Джонс предложил Kronos-ам: "А почему бы вам ни пригласить на этот раз Питера Хэммилла?". Для Kronos-ов я был совершенно неизвестной величиной, но они доверяли Дэйвиду Джонсу и сказали: "Думаем, он подойдет". Я также согласился, и получилось такое вот интересное сочетание. Перед началом концерта появилась партитура, и я подумал: "Все прекрасно! Все, за исключением того факта, что я не читаю и никогда не читал нот" [смеется]. Но я подумал, что все будет в порядке, потому что я, в конце концов, просто буду читать рассказ. Это было первой дозой электричества перед концертом. Kronos должны были играть три концерта подряд, и у нас была всего одна возможность порепетировать в Barbican-е, где нам предоставили репетиционную комнату за день до выступления.

Я приехал на репетицию с предположением, что рассказчик должен будет стоять в сторонке слева, у трибуны. Но нет же: меня поставили прямо в самую середину квартета [смеется]. Любой, кто знаком со струнным квартетом, знает, что это живой, дышащий организм, посланный к нам с Марса или еще откуда. Это семья, братья и сестры, со всеми атрибутами совместной жизни. Электричество там так и звенело вокруг, несмотря на то, что они были спокойны и расслаблены. Я же пребывал в стрессе, потому что оказалось, что я должен был быть безупречен в своей роли: в повествовании есть момент, в который мы должны достигнуть определенного состояния, после которого будет играться одна нота, после которой я смогу продолжить повествование. Во время первой репетиции я сильно сбился. Мы понимали, что у нас были только две возможности прорепетировать программу перед завтрашним концертом. Мы договорились, чтобы Джоан Жанрено, виолончелистка, дала бы мне кивком головы знак, когда мы достигнем той точки, и мне можно будет продолжать свое чтение. Мы попробовали сделать это в таком ключе, все получалось, мы совпадали по времени. Я поднял свой взгляд, она кивнула, и все сработало. Когда же пришла пора выхода на сцену, я был очень напряжен. Мы добрались до точки, в которой я должен был ждать ее кивок, я поднял глаза и увидел, что она смотрит в совершенно ином направлении. Все это происходило в течение какой-то пары секунд, и я подумал: "Что случилось?" А потом она повернулась и подмигнула мне, и я понял, что мы сыграли настолько точно, что я достиг своей очереди как раз в нужный момент и пропустил ее кивок именно потому, что все прошло просто идеально. Здорово, что все сработало, потому что все было организовано в течение 24 часов или около того. Это был опыт, полностью выходящий за пределы моей зоны комфорта, но он полностью пребывал в мире, имеющим дело с музыкой. Немного страха может быть очень полезным, когда дело связано с исполнением музыки.

АНИЛ: Вы большой поклонник спорта. Считаете ли вы, что есть связь между занятием спортом и музыкой?

ПИТЕР: Это одно и то же. В тот момент, когда ты выходишь на сцену, ты четко видишь, как все будет происходить. Все происходит прямо сейчас. Многие артисты, будь то музыка, театр, танец, или фильм, интересуются спортом. Я думаю, что спортивные игры выполняют также и художественную функцию. Это драма, но драма ненаписанная. Спортсмены, как и музыканты, в момент исполнения представляют зрителям все это таким легким. Все это - жизнь. Все заключается в бытии в данный момент.

АНИЛ: Вы в настоящее время работает над новым сольным альбомом, а также вовлечены в проект Гэри Лукаса. Что вы можете о них рассказать?

ПИТЕР: Я мало что могу рассказать о направленности последних сольных записей, за исключением того, что они не обращены по направлению к территории, которую можно было бы истолковать как привычную. По правде говоря, еще рано что либо говорить, и ветры еще много раз могут откорректировать направление движения этого проекта. Что я могу сказать, так это то, что на данный момент я работаю над полностью сольным материалом, и не базируюсь на построении песен из обычных строительных блоков. Конечно же, и это также может измениться. Что касается работы с Гэри, то она довольно интересная и также довольно широкомасштабная. Мы были вместе с самого начала проекта, фактически не устанавливая предварительных условий, ожиданий и конкретных целей. Опять же, у нас есть много материала, и еще предстоит увидеть, что именно из него получится. Хотя в целом, речь идет о паре ребят с определенным опытом работы в области гитарной и вокальной музыки. Такое вот определение покрывает множество грехов, не так ли? А между тем, мы думаем и, в принципе, движемся к следующим достижениям с Van der Graaf. Будут ли они выражены в концертных выступлениях или записях также еще предстоит увидеть. Иными словами, подходя к своей 65-летней отметке, я все такой же застенчивый и стеснительный, каким и был всегда.


Фотографии с концертов сделаны Ли Милуардом (Lee Millward)
Портреты любезно предоставлены Питером Хэммиллом (Peter Hammill)



Русская Страница Peter Hammill и Van der Graaf Generator
Петрушанко Сергей hammillru@mail.ru, 1998-2024